«Старость — это потеря скорости»: что думают о старении современные литераторы

Открытые беседы о возрасте «Возраст как искусство» стали традиционными. На этот раз в уютный зал «Особняка на Волхонке» мы пригласили литераторов: поэтов Веру Павлову и Ах Астахову, автора сборника рассказов «Женщины непреклонного возраста» Александра Цыпкина. Модерировала встречу журналист и режиссёр Фёкла Толстая.

Старость «отодвинулась», и, по мнению участников бесед, возраст после пенсии — время прекрасной жизни: человек ещё активен и здоров, но для того чтобы он реализовался, должны быть созданы определённые условия, а в России, к сожалению, пожилому человеку даже сложно трудоустроиться. Поговорили гости и том, кто какой видит собственную старость. Среди обсуждаемых вопросов были и сугубо практичные: как одеваться «по возрасту», стоит ли жить большой семьёй с детьми и внуками, если можно жить отдельно; и глубоко личные: возможен ли развод после 70, как правильно отдать последние распоряжения.

Разговор получился честным, и гости бесед, кажется, уже привыкли к тому, что про старость можно говорить публично, что в самом слове «старость» нет ничего постыдного, что можно относиться к старению как к счастливой части жизни. В зале собрались молодые люди, для которых тема старости — не то, о чём они задумываются ежедневно, и представили старшего поколения, у кого сейчас есть время пожить для себя и побыть наедине с собой. Они задавали вопросы и делились собственным мнением.

Приводим самые интересные отрывки разговора.

Что делать в старости

Александр Цыпкин: Если откровенно, единственное, о чём я сейчас думаю, — что я буду делать с 60 до 80 лет. Несомненно, интересно встречаться с друзьями, слушать музыку, но к старости становишься менее дееспособным, а мозг остаётся таковым. Сегодня виртуальная реальность позволяет тебе путешествовать, постигать новое… Заниматься чем угодно! В старости я хотел бы переехать туда одним из первых. Буду использовать все технические возможности, которые только смогу.

Ах Астахова:

Возраст не важен, указанный в паспорте,

Только душа знает, сколько нам лет.

Я считаю, что важнее душой оставаться молодым, несмотря на возраст. У меня был и есть очень хороший пример — учитель биологии. Сейчас ей уже больше 80 лет. Она работала в школе до глубокой пенсии, брала либо трудных учеников, либо тех, в которых видела потенциал, и развивала творческие способности. Занималась с ними медитацией, любила ставить спектакли. Именно этот человек повлиял на моё восприятие и развитие как поэта, ведь благодаря ей я начала писать стихи. В преклонном возрасте мне бы хотелось быть полезной для молодого поколения.

Вера Павлова: У меня есть стих, точно отвечающий на вопрос «Что я буду делать в старости?».

В пятьдесят — родить двойню,

Отдавать излишки молока новорождённым внукам,

В шестьдесят — написать симфонию в пяти частях,

С хором дирижировать на премьере.

В семьдесят — поступить на курсы каллиграфии,

Классического танца, восточных единоборств,

Дизайна, вождения самолёта.

В восемьдесят — научиться готовить, шить, вязать, вышивать,

Ткать полотно и ковры, плести кружева и корзины.

В девяносто — удалить все зубы

Абсолютно здоровые.

Но что же прикажете делать,

Если прорезается новая смена?

Моя любимая подруга Валентина Полухина любит повторять: «В 65 лет я вышла на пенсию и замуж». Сейчас я могу с гордостью сказать примерно то же самое: через месяц я выхожу на пенсию и выпускаю книгу эротических стихов. А ещё — выхожу замуж. Так я отмечу мою пенсию.

Рамки старости

Ах Астахова: Мне трудно рассуждать, начинается ли вторая молодость в 50, ведь мне всего 30. Как раз такой рубеж, когда появляется много вопросов: о детях, семейной жизни… В нашем менталитете заложено, что для женщины после 30 лет начинается «взрослая» жизнь и нужно соответствовать неким рамкам, которые установились в советское время. Но я заметила, что рамки эти значительно отодвигаются: я смотрю на маму, слушаю, что она говорит, какие вопросы задаёт мне, и понимаю, что раньше старость начиналась значительно раньше. Сейчас временные рамки очень изменились.

Если в семье долгожитель

Александр Цыпкин: Когда я родился, у меня в семье были живы все прабабушки и все прадедушки. Многие из них дожили до 100… Мой дедушка не так давно ушёл, и я успел взять у него интервью. Три часа мы говорили обо всём. И я счастлив, что у меня была возможность всё записать. А мой прадед был очень уважаемым врачом, в 86 лет вставал в 6 утра и 1,5 часа ехал на трамвае, чтобы дать консультацию. Все, кто долго работает и занимается интеллектуальным трудом, долго ощущают себя живыми. Им точно не скучно жить.

Ах Астахова: Бабушка была мне другом. Всё лето я проводила с ней, и мне было действительно интересно. Намного интереснее, чем играть со своими сверстниками.

Вера Павлова: Моя бабушка Роза прожила 100 лет. Когда ей было 98, я написала про неё рассказ. Приношу ей журнал с рассказом, говорю: «Бабушка, журнал про тебя». Она ответила: «Давай, будем читать». Взяла журнал и начала читать. Без очков. «Бабушка знала очень много стихов наизусть…», — читает бабушка про себя в моём рассказе и тут же говорит: «Как это знала? Я знаю и сейчас». Я быстро включаю диктофон, и бабушка наизусть читает: «Ты жива ещё, моя старушка, жив и я…». Целиком и без ошибок. В старости мы держимся за то, что больше всего любим. Бабушка больше всего любила стихи.

Встреча с правнуками… виртуальная

Александр Цыпкин: Про наше поколение наши правнуки узнают всё, открыв наши социальные сети. Мы пока это не очень понимаем, но мы сможем их воспитывать нашими правильными постами в соцсетях. Они их точно откроют. Вам же хотелось бы знать, что ваша прапрапрабабушка написала в день убийства Пушкина? И на наши страницы зайдут. Когда мы пишем наши посты в соцсетях, мы оставляем инструкцию по применению жизни для наших последующих поколений.

Право на… развод

Вера Павлова: Я 13 лет жила в Нью-Йорке и часто смотрела телевизор. Там постоянно показывались человечные, чудесные истории о стариках. Мне запомнились некоторые. Мистер N и миссис N после 50 лет брака подали на развод, потому что мистер N нашел её любовную переписку сорокалетней давности. А вот другая: мистер N и миссис N после 50 лет брака попали в автокатастрофу и лежали в реанимации на соседних койках. Мистер N отошёл, но монитор продолжал показывать сердцебиение. Врачи не могли понять, что происходит, пока не заметили, что они держатся за руки, и его сердце «слышится» через её тело.

Старость и чувство стиля, или Как одеваться пожилым

Вера Павлова:

Не скрою: сорок девять.

Утешусь прибауткой:

Была Царевной-Лебедь,

А стану Гадкой Уткой.

Но – осторожней, старость,

Ври, да не завирайся! –

Я всё равно останусь

Самой красивой в классе

Александр Цыпкин: Если у человека есть вкус, то он ему не изменит никогда: ни в молодости, ни в старости. Но, на мой взгляд, чувство стиля в старости имеет гораздо большее значение.

Ах Астахова: Главное — это то, на какой возраст человек себя ощущает, важно внутреннее эмоциональное состояние. Не должно быть слов «можно» и «нельзя». Многие, наверное, видели в Сети ролик про женщину преклонного возраста, которая очень любит зелёный цвет: у неё зелёные волосы, она одета во всё зеленое. Она вызывает только искреннее восхищение, ведь у неё есть внутренняя свобода.

Ради чего жить

Александр Цыпкин: Это время точно для себя. И вот если в этом «для себя» есть время для внуков, то надо получать удовольствие от внуков. А если в этом «для себя» есть удовольствие от любви, то нужно получать удовольствие от любви. Это возраст, когда никто никому ничего не должен: дети выросли, родители похоронены.

Вера Павлова: Мне вспомнились слова поэта Одена: «Человек перед Богом обязан быть счастливым, и он обязан радовать ближних и облегчать их боль». И какое же тогда «для себя»? Радовать ближних и облегчать их боль! А быть счастливым — опять же для Бога, не для себя.

Послание будущему себе

Вера Павлова: Не забывать про свои книги. Я пишу для того, чтобы в последний момент не забыть.

Александр Цыпкин: Помнить, что это моя жизнь, и никто другой не знает, как лучше ею распорядиться. Точно не буду слушать ничьих советов.

Ах Астахова: Мне бы всегда хотелось помнить себя ребёнком. Именно яркие вспышки из моего детства позволяют сохранять связь с собственной душой.

Возраст и старость: о разнице понятий

Вера Павлова: Старость — это вопрос потери скорости в метафизическом плане. Можно не потерять скорость до самой смерти, а можно потерять её в 25. А можно её не набрать вовсе: родиться стариком.

Александр Цыпкин: Любой человек, как только он перестаёт развиваться, моментально становится старым.

Ах Астахова:

Представь на секунду: последний рассвет,

В постели лежит, окружённый врачами,

Мужчина восьмидесяти с чем-то лет —

Без тени сомненья, без капли печали.

Он смотрит на стену: на ней же портрет,

На нём улыбается всеми лучами

Прекрасная женщина сорока лет —

Без тени сомненья, без капли печали.

И видят врачи: он, бесспорно, готов!

Пусть встретят друг друга в невиданной дали

Мужчина и женщина без возрастов —

Без тени сомненья, без капли печали.

Беседы «Возраст как искусство»

Это специальный проект VI Национальной конференции «Общество для всех возрастов», который проходит при поддержке Благотворительного фонда Елены и Геннадия Тимченко. Официальные партнёры проекта «Возраст как искусство» — АО «Райффайзенбанк», Gett и волонтёрский центр «Серебряный возраст». Координатор проекта — коммуникационное агентство PRP Group.

Контактная информация

Представители СМИ могут также получить дополнительную информацию в PRP Group — a Weber Shandwick Affiliate Company по адресу ageing-forum@prp.ru или по телефону +7 (495) 937-31-70, контактное лицо — Анна Терехова, а также в Фонде Тимченко по адресу ekashtikina@timchenkofoundation.org или по телефону +7 (905) 577-55-48, контактное лицо — Екатерина Каштыкина.